I forgot how horrible life ahead seems to me at sixteen. In reprospect, I got an unthinkable wonderful life!
Как хорошо было не знать! А что знаешь, того не понимать.
Разве не знал я о Праге в 1968 году?
Было не до этого?
Так что удивлятся году 2008?
Не знал о 1937?
Или Пушкин не знал, что шоколадная Арина Родионовна раба? И не только Божья.
Да так как-то все, брат...
Вот так, без особого воображения, включая историческое.
По Достоевскому или Чехову -- пили чай.
Да что писать об этом?
Я не пишу.
Но как не помнить?
Как забыть эту удивительную бесчувственность?
Как я тянул себя через семидесятые, на что надеялся, что мне было не понятно?
А как все.
Разве не было стыдно? Было.
Но от стыда не умирают.
Умирает тот, кто внутри.
...
Так что эе было тогда, сорок лет назад?
Я всегда думал, что то, что не случилось, гораздо "драматичнее" того, что произошло.
Так вот тогда было много того, чего не было.
И это было самое главное.
Как я это понимал тогда? Никак. Я чувствовал.
Потом, где-то после шестидесятых, я начал жить, и перестал думать -- ну, на несколько лет, о самоубийстве.
И начались семидесятые, советские, партийные, с семьей и Другим Антохиным, который только ночью встречался со старым, кем, кто перестал был другом. Тем, кто презирал меня-дневного...
А пока были открытые в Московское лето Замокворечья окна, шаркфющие шажки бабки по линолеуму в коридоре, какие-то шумы на кухне.
Кончилось и детство и юность, а ничего не началось.
И не начнется. Никогда.
Так чувствовал.
И стыд.
За беспомощность... Который никуда не ушел с тех пор.
Вот тебе и Высоцкий и песенки. Хрипи дальше.
Никакого "потом" я не видел. Не видел, потомy что "потом" не было.
Silence. Nobody said it. Not even I.
Бессмысленность, такая очевидная, глубинная, как до сих пор любят говорнить, "экзистенциальная", которая питала и пламенных борцов и просто убиц, была совсем рядом, внутри -- и ничего другого не было, кроме этой пустоты.
Поэтому стихи орставляю на этой странице. Хотя редактору не обьяснить -- зачем.
Что мне редактор, когда у меня читателя нет?
Зачем редактировать, когда ничего не написано?
И опять -- как читать "это"?
Тебя же учили драматуригии, сам учишь!
А никак!
Никак не читать.
Может "изучать"?
Как больных "исследуют"?
Не знаю -- и думать не буду, поздно думать о читателе. О этом надо было думать при жизни.
...
Но ведь знаешь, что читают. И будут читать.
...
А где мне все это хранить?
Вон сколько дневников и библиотек потеряно!
Нет, не читают, просматривают.
Проглядывают.
Так и я, многих "проглядел".
Пусть "перечитывают", или сами пишут.
Тогда в шестидесятые я не знал никакого Бекетта, не знал о конце романа... а если бы знал?
Если бы знал, то был бы это не я.
А кто?
Другой я.
Этого Другого я так и не встретил.
Другой лучше.
Я даже признателен ему за молчание. И снисходительную улыбку.
Я эту улыбку знаю, пеотому в церковь не хочу, где не улыбаются.
Так не хочется перебираться в семидесятые.
Мне дороже детская безнадежность школьных лет.
...
А где же этот "переход"? Подземный.
Не вижу.
Или тогда стал писать?
"Сочинения на свободную тему" -- когда уже больше не нужно было.
Когда их проверять было некому...
Но потом появились и оценки.
Быстро так. Оказался "журналистом" -- и "многотиражки" (предтеча моих сетевых страниц!)
И пьесы.
Ил это еще в школе начали мы с Лобачевым делать "адаптацию" Гете, изрезав библиотечную книгу, к гневу моего отца...
Это все Таганка виновата.
... Давай, давай, заканчивай свои шестидесятые -- не мемуары пишешь!
Сейчас, сейчас, вот только еще одна деталь...
Вот только подпись в фотографии напишу.
... А где фотография Брежнева?
И где глава "Антохин и Кубинская Революция"? Или "Я и Гагарин"?
Без этого рассказ будет неполный.
Или нет -- важнее, как купили магнитофон "Яуза" -- вот оно ключевое событие моих шестидесятых! [ play.vtheatre.net ]
Или как твист учился танцевать?
Что важнее?
Карибский Кризис, вы думаете?
А вот фотография Эфиопского императора в Москве -- о нем я не знал и не думал -- так зачем его сюда?
А убийство Кеннеди? Где это "знаковое" событие? Как оно повлияло на Антохиных?
Здесь бы этот пустой экран телевизора, как врезку -- все, кончилось, вам, уважаемые телезрители больше нечего, ничего не происходит, не ваше собаьбе дело, уроды, что мир не умер, что есть тридевятые цартсва, шорохи в райских садах, тюльпаны и лилии, где поют и танцуют, играют на аккорндионах и саксафонах...
Скажите спасибо, что живы, что не расстреляли. Пока.
Спи, Толя, спи.
Почему люди не летают, Наташа?
Почему?
А не хотят.
...
[ notes @ R-blog? ] "ru-blog".
The time of hope, grand expectations and great illusions -- the 60s in Moscow. By 1968 everything was over.
Is it true that under communism people could order food by phone?
-Yes, but the delivery was by TV.
1960 ... "Первые мхатовцы, люди вобщем-то рядовые в смысле интеллигентности для тогдашней московской интеллигентной среды, в среде театральной были просто недосягаемо интеллигентны. Для курсисток, модисток, и студентов с телеграфистами, сидевшими в зале, они были образцом вкуса, воспитанности, культуры. Но шли годы, театр хирел. До войны имидж театра по инерции жил и со сцены "несли свое". Но потом, начиная с эпохи "физиков и лириков" он пал окончательно, непоправимо и навсегда. Главными интеллектуалами стали ученые. Они создали свою субкультуру, которая через десять лет стала общенародной. Тут литература, кино и театр. Песня - туристская и городская. Свой эстрадный жанр - КВН. Свой юмор - главные наши нынешние юмористы - выпускники МАИ и Физтеха."
On August 20, 1968, Warsaw Pact forces--including troops from Bulgaria, the German Democratic Republic (East Germany), Hungary, Poland, and the Soviet Union -- invaded Czechoslovakia. Approximately 500,000 troops, mostly from the Soviet Union, poured across the borders in a blitzkrieg-like advance. *
joke: Brezhnev gives his radio address to the Russian people:
Comrades! I have 2 important anonuncements for you - one joyful and one wistful. The wistful news is that during the next 7 years we'll eat nothing but shit. And the joyful one is that there will be an abundance of it.
Khrushchev: The Man and His Era Nikita Khrushchev was one of the most complex and important political figures of the twentieth century. Ruler of the Soviet Union during the first decade after Stalin's death, Khrushchev left a contradictory stamp on his country and on the world. His life and career mirror the Soviet experience: revolution, civil war, famine, collectivization, industrialization, terror, world war, cold war, Stalinism, post-Stalinism. Complicit in terrible Stalinist crimes, Khrushchev nevertheless retained his humanity: his daring attempt to reform communism prepared the ground for its eventual collapse; and his awkward efforts to ease the cold war triggered its most dangerous crises.
Kolyma Tales (Twentieth-Century Classics) Great Literature (in Russian) *
Так много не сказано, что сколько ни пиши, не хватит слов заполнить эту тишину.
Русские, они большие любители прошлое переписывать, а нужно настоящее описывать. Только и всего. И так-то жизнь понять трудно, зачем же перевирать? Вот тебя и Русская Правда и газета...
Россия историю сочинает, словно у нее истории нет. А может и нет? Той, которую хотелось бы помнить. Может Россия и вправду НАЦИЯ БЕЗ ИСТОРИИ? Жтла же она веками без истории...
Даже триста имперских лет -- чья это история? "Петербургская"? Потом "Советская"...
"История шестидесятых" -- Хрущев, Брежнев? Чехословакия... вспоминать не хочется. "Иллиаду" про это не напишешь.
Моя ли эта советская история? Как с последней большой войной: у всех -- мировая, а у русских -- патриотическая. Другая.
"Холодная Война" -- никто из нас не думал, что мы воюем. Даже название не русское, перевод. Пятьдесят лет со всем миром воевали. Думал ли об этом бегая по Москве? Думал. Написал "Конец Недели" -- но кто сейчас о Вьетнаме помнит? Разве что Американцы. А эта Куба, с которой то десятиление началось? Тащили через Красную Площадь пузатые ракеты, всем показать -- и все видели.
Еще как воевали!
Вели "чужые" войны, из пролетарской солидарности.
Нас посылали бросать чернильницы в посольство Израиля. Бросали и в Китайское.
И эту войну проиграли. А как еще? В несвоей истории, несвои войны выиграть нельзя.
Поэтому я пишу историю Антохиных.
* the Berlin Wall was constructed in 1961 and the Cuban Missile Crisis took place in 1962
1960s Russian Bear 1 oz vodka
1/2 oz creme de cacao
1/2 oz sweet cream
Stir well with cracked ice and strain into 3-ounce cocktail glass.
1960 May 1 - Soviet missile shoots down the US U2 spy plane; the pilot Gary Powers is captured.
August 19 - Sputnik program: The Soviet Union launches Sputnik 5 with the dogs Belka and Strelka (Russian for "Squirrel" and "Little Arrow"), 40 mice, 2 rats and a variety of plants. The spacecraft return to earth the next day and all animals are recovered safely.
October 12 - Cold War: Nikita Khrushchev pounds his shoe on a table at a General Assembly of the United Nations meeting to protest discussion of Soviet Union policy toward Eastern Europe.
... The birthrate of Russians already was falling dramatically in the 1960s, moving from 23.2 per 1,000 population at the beginning of the decade to 14.1 in 1968.
* In the late 1950s and early 1960s Soviet Cinema again flowered, beginning with films such as "Ballada o Soldate" that won the 1961 BAFTA Award for Best Picture and "Letyat Juravli" (The Cranes Fly).
"Semnadzat' Mgnoveniy Vesny" (Seventeen Moments of Spring), which created the immortal character of Standartenfьhrer Stirlitz, and whose compelling and unbiased look at the life of a spy in wartorn Germany made the film popular in both the Germanies as well.
"Beloe Solntze Pustyni" (White Sun of the Desert), clearly propagandistic, but a classic.
"Moskava Slezam ne Verit" (Moscow Does Not believe Tears)
"A Ya Idu Shagayu po Moskve" (But I walk, striding Through Moscow)
"Ironiya Sudiby ili s Lekhkim Parom" ( The Irony of Fate or Light Steam)
Between 50s & 70s -- Russian baby-boom generation, the end of the Soviet Era?
Я хотел бы найти этот стиль -- cocktail, когда рассказ складывается из кусочков, словно случайно...
* In other local conflicts Russia lost much fewer men than in Korea. From 1964 to 1973, 6,359 Soviet generals and other officers "visited" Vietnam. Soviet-guided surface-to-air missile (SAM) regiments were deployed to encounter US warplanes. Thirteen Soviet servicemen were lost in action during these years. In Indochina the US lost over 60,000 men and 8,612 aircraft.
1959 Cuba:
"The Americans had surrounded our country with military bases and threatened us with nuclear weapons, and now they would learn just what it feels like to have enemy missiles pointing at you; we'd be doing nothing more than giving them a little of their own medicine. ... After all, the United States had no moral or legal quarrel with us. We hadn't given the Cubans anything more than the Americans were giving to their allies. We had the same rights and opportunities as the Americans. Our conduct in the international arena was governed by the same rules and limits as the Americans." {Khrushchev}
Прохожий, остановись!
... In contrast to the 1950s, the decade of the 1960s was a turbulent one. The Bay of Pigs invasion, constructional of the Berlin Wall, and the Cuban Missile Crisis increased tensions between the U.S. and the Soviet Union. The developing nations of Asia, Africa and Latin America had become known as the Third World. The other two "worlds" were the U.S. and its allies, and the Soviet Union and the communist bloc. By the end of the decade, the war in Vietnam had overshadowed assassinations and the struggle for equality among blacks, Hispanics, Native Americans and women.
How did this Nikita get into Antohins' family, if they had not enough pigs in!
Странная это манера писать в две колонки, будто два человека пишут. Много-голосица какая-то. Словно очень старые друзья хором поют по пьяни. Никто никого не слышит. Слов тоже не знают, мычат то там, то здесь. Мелодию перевирают. Только припевы помогают. А, вот про юность! Это я знаю, помню...
Антохины, конечно, живы. Куда от них денешься -- большинство, народ. В Америке их даже больше, но здесь каждый сам за себя, поэтому они своими делами заняты и никуда не лезут, семьями не дружат и хором не поют.
Большинство, оно не "молчаливое", просто слов знают мало, потому и любят мат. Я поставил на страницы последние новости из России, чтобы помнить, кто заказывает музыку и кто поет. Видите? Читать "между строк" еще не разучились?
Медленно читайте -- и все поймете.
Подождите, не закрывай эту страницу, еще ничего не сказано!
Почему нельзя было дальше верить? Дальше заблуждаться?
Войны на вас давно не было!
А, правда, большой войны уже лет пятнадцать не было. Такой большой войны, что и в страшном сне не приснится...
Эти мечтательные годы должны были кончиться. И кончились. Без большой войны?
А мог ли Советский Союз жить без войн?
"Хотят ли русские войны?"
Что у Антохиных спрашивать, они уверены, что не хотят. Только ходят каждый день в семь утра на свой завод "Наука" делать ракеты. Это, чтобы защищаться...
Врут они, и тогда и сейчас. Знют, что никто на них нападать и не собирается.
Так зачем этим русским война?
... А зачем им жизнь?
Вот этого вопроса никто не задает. Кроме русских. Теперь, во всяком случае. Теперь -- это давно.
Не надо, говорит америка, не думай.
...
...
...
Antohins: Generations
1960s: Family, Century
-- "Шестидесятники"?
Даже тихие десятилетия этого ужастного века были быстрыми, скоростными. Видно надо было уничтожить умных и мудрых, они не пошли бы на немыслимые перемены. Новые умные все ушли в науку, чтобы никогда не стать мудрыми. Мы были "физиками" и программистами, я учился в математической школе, где собирались все дети "лириков"... Мы были влюблены в эту гонку, как Маяковский в автомобиль, мы были ослеплены наукой и наше человечеcкая необразованность спасала нас от красных знамен и маршей. Говорят "Оттепель", но я ничего другого не знал, я думал, что так всегда было.
И будет еще лучше.
Идешь, на меня похожий... You walk, and look like me...
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет -
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед:
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Коктебель, 3 мая 1913 Tsvetaeva
In 1960 I was eleven...
Black Sea... Anapa?
Ну вот теперь, теперь Антохины покажут! Как все в гору пошло! Когда же еще, если не теперь?
Долгие часы, поезд качает, в приоткрытое окно гонит едкую копоть далекий паровоз, трясутся стаканы в подстаканниках с Кремлем... Сейчас, вот сейчас, теперь, теперь, счастье... Как далеко это море. Какая большая жизнь, как много всего... Вот теперь все будет. Все будет хорошо. Дожили. Хорошо живем, Лида. Хорошо, отец. А будет еще лучше, мать, оба улыбаются. Такое обещающее время было. Спутники, Гагарины, собаки в космос летали, даже на Кубе советскую власть строили -- ну что еще лучше? Коммунизм! "Нынешнее поколение будет жить при коммунизме!" А коммунизм -- это полное счастье, большего счастья не бывает! Так сладко мечтать... А ты веришь в коммунизм, папа?
Так когда это кончилось? Как?
Почему так сразу?
Почему разбудили...
Малашка. Дача. Наверное, моя фотография.
Мать-Героиня. Что она про жизнь знала? Что она могла сыну сказать, что там внук? Она выживала...
Эти временя были счастливыми -- двадцать лет не было войны, раскулачивания, революций. Как ей было Богу не молиться? Услышал.
"Оттепель" -- это очень по-русски, очень по-рабски. Безнадежно. Хорошие временa -- это временно.
"Толя, ну что все не по тебе?"
Мама, мама...
Откуда взялась эта рабская мода обвинять? Прошлое, других, даже себя самих. Что мне жаловаться? На кого? Что-то детско-библейское в "Книгах Жалоб", которые тогда лежали везде. Особенно эти обвинения власти. Слышу это да сих пор, даже в Америке. Но я ведь в политику не пошел, я не дурак, вы идите. Они и пошли, дураки. Вот дураки и правят. Везде и всегда.
Но не такие же, дураки, старик!
А какие? И Горбычев и Ельцын были лучшими из дядей Антохиных. Даже не злые, как другие. А Путин вообще в той же коммунальной квартире жил, Володька. Когда меня в КГБ звали, я не пошел, я писал, а он пошел. Это ему надо жаловаться, что не Бродский. И все же...
Оказалось, что дети "героев великой войны" трусы. Молчали, когда надо было говорить. И много говорили потом.
Вообще с героями в России плохо. Два века назад герой всяких войн полководец Суворов отхватывал России всякие куски по краям -- и никому в голову не приходили, что умирают не просто русские солдаты, но русские рабы. Дошагали крепостные мужики до Парижа, а просвещенный тиран Александр даже свободы им не дал. И т.д. Мой отец вернулся на костылях в Москву и в голову ему не пришло, что герой он везде герой, что воевал он не за Сталина, а за людей.
Путин и спортом занимался, потому что не герой, потому что за себя постоять хотел. Спортсмены за других не заступятся. Им надо руки беречь, как музыкантам.
"Service pages" -- links, new, portal and a lot of (new) pages...
I do not want to overload pages with a lot of photos; click the list.
I have to time to collect the credits for non-family archives (see appendix & reference pages.)
Писать о шестидесях трудно, я помню себя хорошо. До сих пор вспоминаю 1968 год, мне было девятнадцать -- и за Прагу мне лично отвечать. За молчание. За равнодушие. Страх.
Жили мы в двух мирах. Эйнштейн, Хемингуэй, Битлы -- это герои несоветские. А все советское -- мир, в котором я жил с моими тайными героями.
Молодость должна быть категоричной. Как можно было жить двойной жизнью? Я жил. И семедисятые я так прожил. Как советский писатель...
Многое я мог бы понять тогда. Многое понял. Думал, что можно было менять изнутри -- это моя "перестройка" семидесятых.
Мои десять лет членства в КПСС.
Юность. Многое случилось тогда, но многое не случилось -- то, неслучившееся, что решило всю мою будущую жизнь...
То, что было не так, можно хотя бы оценить. А то, чего не было, изменить нельзя. Очень много было того, чего не было.
В семидесятом родился Антом. Мое инженерство кончилось, я поступил во ВГИК. Что было не так, мама?
Да все!
Все не так...
"Все" -- это не все, а самое главное для мужчины в двадцать лет...
Молитва/Praise to God
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
-"Терпи, еще не кончен срок".
Ты сам мне подал -- слишком много!
Я жажду сразу -- всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой -- день вчерашний,
Чтоб был безумьем -- каждый день!
Люблю и крест и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след...
Ты дал мне детство -- лучше сказки
И дай мне смерть -- в семнадцать лет!
Таруса, 26 сентября 1909 Tsvetaeva
ПОЛНОЧНЫЙ ТРОЛЛЕЙБУС
Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.
Полночный троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.
Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры - матросы твои -
приходят
на помощь.
Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье,
в молчанье.
Полночный троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.
Булат Окуджава.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Я чаще вспонимаю эти времена, нo не семидесятые. Тогда я выучился играть на гитаре, тогда пел -- Окуджаву, Галича, Высоцкого...
"Как много, представьте себе, доброты в молчанье..." Что же я спустя сорок лет об этом? Потому что пел -- так чувствовал. "Доброты... в молчаньи." Я этот синий троллейбус знаю, полночный. Никаких там матросов не было. Никто на помощь не приходил. Я на помощь не приходил.
С отцом я разругался и из дома ушел. Ни он, ни я ему на помощь не пришел. Мы не могли. Мы воевали. Отец и сын. Мы только в Америке смогли опять говорить, в девяностые. Тридцать лет молчания. Какая там доброта!
Русская доброта виноватая. Доброта злых. Тех, кто делает злое -- знает это.
"Прости," сказал мне отец на Аляске, когда я его видел в последний раз.
"Ну что ты, папа!"
"Прости, сынок..." -- а его отец прощения не просил. Антохины у детей прощения не просили. Не принято. Детей боялись, а потому требовали уважения к старшим...
Peter the Great did cut the "Window into Europe," but we saw very little of the West, until 1957 (First Youth Festival), then -- the 60s!
My father bought the first Soviet consumer edition of Yauza "magnitophone" -- huge, green, in wooden frame, but I began to copy the music. The Beatles, rock and simply non-official songs...
Okudjava...
Father didn't know that the photo-camera will take me away from being a straight boy.
The books...
The Great Iron Curtain cracked then...
For me.
By the end of the sixties I lived double life.
... Прохожий, остановись!
And who is he, the stranger?
Me.
I felt this way in Moscow.
I feel the same in America.
I see myself walking by...
TO A STRANGER
Passing stranger! you do not know how longingly I look upon
you,
You must be he I was seeking, or she I was seeking, (it comes to
me as of a dream,)
I have somewhere surely lived a life of joy with you,
All is recall'd as we flit by each other, fluid, affectionate, chaste,
matured,
You grew up with me, were a boy with me or a girl with me,
I ate with you and slept with you, your body has become not yours
only nor left my body mine only,
You give me the pleasure of your eyes, face, flesh, as we pass, you
take of my beard, breast, hands, in return,
I am not to speak to you, I am to think of you when I sit alone
or wake at night alone,
I am to wait, I do not doubt I am to meet you again,
I am to see to it that I do not lose you.
Leaves of Grass (1891-92)
Трусу о трусости писать не хочется, но кому же об этом говорить как не мне, который об этом много знает?
Вырос среди татарской шпаны, мы в Парке Культуры на катке шапки срывали -- и всегда кучей, "стенка на стенку", как мой пращур какой-то, который говорят так и погиб на замерзшей Яузе в неведомом девятнадцатом веке. Вот тебе, дедушка, и соборность.
Я даже очень русскую любовь к богоматери подозреваю. С сыном ее у нас отношения сложные. На кресте висеть, это мы можем, а мужества на все, что до креста нет. Русский Христос переписан в блаженного, и просто Идиота, а человек он был мужественный, герой.
У нас были герои-космонавты, люди-собаки, эх, даже слава и власть не учит смелости. Вот теперь схватились за Сахарова, человека тихого и честного. Про него я не знал, хотя и практику проходил в том же Курчатовском институте. Я много чего не знал, от страха. Когда знаешь, надо что-то делать. А кто хочет в герои?
Я даже из русской жизни ушел "по-английски", не прощаясь. Ничего не сказал, хотя очень хотелось. Все та же традиция борьбы за существование, на выживаемость. Анатолий этот выжил, стал американским профессором, а Антохин за него погиб. Туда ему и дорога, трусу. Так, господин Анатолий?
...
Summer'68 :
Не помню, не хочу, это пустое лето. То ли я поступал куда-то, то ли поступил. Помню окна во двор Первого Озерковского Переулка и чувство, что ничего не будет.
Так и получилось.
А что могло получится из того, кто не любил ни жизнь, кто не уважал себя -- и конечно, никого вокруг, не верил -- не верил никому.
Где-то была Прага и был Париж, про которые я ничего не знал.
... Lenin, Party, Komsomol
Как хотел я любви тогда. Оттуда и ярость. Как так я не нужен? А если нужен, то не для того, не я! Так зачем же я?
Подросток тяжело переживает смерть себя-ребенка. Рождение личности -- это теперь можно так говорить, а тогда... Свое первое рождение я не помню, а это рождение помню. Чем не смерть? Все вокруг словно кричало, нет тебя, не вижу! Куда лезешь? А плакать нельзя...
Как звон стоит это отрочество в ушах, черно-белое, словно вне фокуса, кусками, обрывками. Откуда взялось это чувство безобразного? Везде, всюду. Что я прекрасного видел, чтобы знать красоту? Несколько часов в зале импрессионистов?
Оставил песенку на странице "Остров Невезения"... Сколько я воспоминаний о Миронове прочитал, а я его пошляком считал. И ухмылочки эти, и ножкой подергивает, и скользит, скользит. Это он Бендера играл, или кто-то другой, экстрадный? Да и книга, растасканная на цитаты в седьмом классе, просто шедевром покажется...
* the Berlin Wall was constructed in 1961 and the Cuban Missile Crisis took place in 1962
Малашка. Дача. Наверное, моя фотография.
